|
Часть 6. Глава 4.
"ТИШАЙШИЙ" НА ТРОНЕ
|
|
 |
В 1645 случилось великое несчастье для всей огромной Рос-
сии в Москве умер царь Михаил Федорович(1596-1645), первый
сарь из дома Романовых. Было ему не так много, всего под
пятьдесят.
На царский престол вступил Алексей Михайлович, второй
русский царь из дома Романовых. Это при нем Россия прибавила
к себе многие территории Украины и Сибири, пошла война с
Польшей и поднялся бунт Степана Разина. При нем же произошла
церковная реформа, по восстановлению "истинности веры" и ис-
правлению священных писаний, вызвавшая "раскол"(1645-1676).
Новый государь был трусоват и подозрителен и потому учинил
одно из самых загадочных учреждений ХVII века - вездесущий
Приказ тайных дел, эдакое средневековое ЦРУ, упраздненный
сразу после его смерти.
"У царя Алексея все было мило, многоречиво, иногда живо и
образно, - писал В.О.Ключевский, - но вообще все сдержанно,
... и немного сладковато... Склад его ума и сердса с удиви-
тельной точностью отражались в его полно, даже тучной фигу-
ре, с низким лбом, белым лисом, обрамленном красивой боро-
дой, с пухлыми румяными щеками, русыми волосами, с кроткими
чертами лиса и мягкими глазами..."
Новый царь любил светность, красочность, даже - вычур-
ность. Чтобы подчеркнуть себя, как государя, он в 1672 году
повелел часовых дел мастеру Петру Высотскому сделать в Коло-
менском дворце искусственных рыкающих львов. Волшебные львы
были установлены по обеим сторонам трона Алексея Михайлови-
ча, весьма смущая прибывающих послов и провинциалов.
Туловища их были обтянуты овчиною. Как только прибывающие
послы приближались к трону, львы разевали пасти и вращали
глазами, издавая громкое грозное рыканье(с помощью органного
механизма). Алексей Михайлович лично даже подписал указ,
"где стояти механике для львова рыкания".
Подобные автоматы, по счастью, уже не воспринимли, однако,
как нечто запрещенное и колдовское. Поэт Симеон Полоский пи-
сал о львах с восхищением:
"Яко живии, львы глас испущают!
Очеса движут, зияют устами,
Видится, хощут ходити ногами..."
"Московские цари жили в Верху - в верхних кремлевских па-
латах, поэтому и всякий заговор, ставивший своей селью поку-
шение на жизнь саря или кого-нибудь из членов его семьи,
назывался "государевым верхним делом". Как можно судить по
записям в "черной" книге, Тайный приказ нередко заводил и
такие сыскные дела, когда для подозрений в подготовке сареу-
бийства не было оснований.
В одной из записей упоминается, например, осыскном деле и
пыточных речах простодушного деревенского парня Чюдинки Су-
марокова, служившего дворовым человеком у дядьки саря aлек-
сея Михай ловича - всесильного боярина Бориса Ивановича Мо-
розова.
Вся вина этого парня состояла в том, что он , по глупости,
ради забавы начал стрелять с боярского двора по галкам, при-
мостившимся на трубе одного из монашеских общежитий Чудова
монастыря. Двор боярина Морозова на ходился вблизи от сарс-
кого двора. "И от той его стрельбы пулька прошла в сарские
хоромы", - гласит многозначительная и зловещая запись в
"черной" книге.
"И за то его, Чюдинкино, воровство, - сообщает дальше сде-
лавший эту запись подъячий, - что он стрелял по галке на ке-
лейную трубу, а та труба стоит против государевых хором, а
он такова великого и страшного дела не остергся и прежним
заказам (запертам) учинил противность - вместо смертной каз-
ни отсечена левая рука, да правая нога..." И это можно еще
сказать - легко отделался...
Царь дотошно вникал не только в дела личные, но и в дела
своих пидворных. В 1648 г. один боярин бил челом царю Алек-
сею Михайловичу:
"Похвалялся человек мой, Ивашка Рыжий... Хотя бы де боярин
мой как-нибудь сердит будет, а я же поговорю(т.е. произнесу
заговор), идучи на сени или где-нибудь, он де мне ничего не
учинит. a к женскому полу - кого, де, я захочу, хоть бояры-
ню, и она, де, у меня на вороту повиснет..."
Ивашка был "привлечен" и было выяснено, что Ивашка научил-
ся "воровским словам" у стрельса Матюшки Прозоровского. Пос-
кольку состав преступления был налицо, то за любовный
заговор и болтливый язык Ивашка был бит кнутом. И этому еще,
можно сказать - "повезло"...
В том же 1648 году разбиралось уже дело посерьезнее, с не-
коей Агафьицей, дочерью крестьянина Кожевникова. Та влюби-
лась в Федора Севергина и, с целью завлечения, давала тому
кислые щи с тайными любовными приговорами, "чтоб он любил и
по ней сох".
Приворот, однако, не подействовал: "oн, де, Федор, женился
мимо ея, Агашки, и от нея Агашки, отстал..."
Разгневанная влюбленная не возжелала смириться со счастли-
вой сопернисей и решила дело кончить "колдовским зельем", то
есть, попросту говоя, ядом:
"...а к смерти Федору давала многие корения с наговором, -
читаем мы в уголоном деле тех лет, - и как те корения зовут-
ся и где растут, и описать того для дурного ведовства(во из-
бежание повторного колдовства - А.А.) не мочно..."
Неразборчивого Федора Севергина корешки довели - до смер-
ти...
Колдовство и гадание свело пышным светом, но, кое-где уже
появлись слабые ростки научности и просвещенности. На кален-
даре стоял уже 1650-й год.
В Москву торжественно прибыло посольство Голландии с по-
дарками. В этот раз вместо драгоценной посуды, богатого ору-
жия, часов и хитроумных заводных игрушек оно привезло сарю
aлексею Михайловичу медный глобус, диаметром 170 см., укреп-
ленный на красивой резной подставке, черного дерева.
Правда, тогда еще Австралия на глобусе отсутствовала. Аме-
рика доходила почти до Северного полюса, Азия на востоке -
также достигала этой точки. Много было просто белых пятен.
Но зато острова, материки и океаны были ухищренно украшены
самыми разными красочными зверями, птицами, растениями.
Будущий царь России, малолетний Петр нередко наведывался в
Оружейную палату, где был установлен глобус. В 1681 году он
распорядился перенести его в свои хоромы. В них глобус нахо-
дился почти 1,5 года, причем Петр довольно усердно изучал
"зело глебуз голландский", о чем сохранились дворсовые запи-
си. Глобусы изготовлялись уже и в России, например, дьяконом
Карпом Максимовым во Пскове. Шарообразность Земли уже никго
не страшила и не удивляла.
Но пока что знахари и ведьмы процветали, правда, разумеет-
ся, втайне от официальных органов. И, потому, в противовес
опасным колдунам с их ядами и наговоами, что способствовали
распрям, интригам и прочим неладам в государстве был создан
Алексеем Михайловичем спецагенство - Тайный приказ.
Это была - элита сыска. Вся грязная и тяжелая работа была
переложена на другие приказы. В частности, пытали подозрева-
емых в Стрелецком приказе, хотя направлял все действия -
именно Тайный приказ.
"Всякими сысками накрепко сыскать..." - эта фраза была
тогда очень в ходу. Из найденных историками следственных дел
видно, что основатель Тайного приказа, подозрительный и мни-
тельный сарь aлексей Михайлович с детских лет наслышался
всяких небылис о "дурном глазе", "порче" и колдовстве от
своих собственных родителей.
Он, во все годы, с большой опаской следивших за тем, чтобы
люди, знащюиеся с колдунами и ведунами, не проникли в Крем-
левский дворец. А уж если такие попадались, то уж не щадили,
их допрашивали "с пристрастием".
Что бы ни случилось во дворце, самое пустяковое происшест-
вие, любая находка или самая обыкновенная мелкая пропажа,
сарь, когда ему об этом докладывали, подозревал умысел про-
тив своего здоровья, попытку "испортить" его или околдовать.
Так, например, была взята под стражу и "расспрошена нак-
репко" комнатная бабка Марфа Тимофеевна, помогавшая повари-
хам на царисыной половине и провинившаяся в том, что она са-
мовольно взяла... щепочку соли:
"В нынешнем де во 179(1671) году, августа 11 дни,
объясняла бабка, пришла она к мыленке(комната для умывания -
aa) государыни сарисы, а перед мыленкою де ходила дохтуриса,
принесшая на серебряном блюде грибы для сарисы..."
Большая любительниса печеных грибов, бабка украдкой взяла
со стола щепочку соли, чтобы посолить гриб, который она со-
биралась тоже тайно взять с блюда и испечь в той самой печи,
где пеклись кушанья для царисы.
"Дохтурица" заметила это и спросила: что у нее в гости?
Бабка не созналась что взяла щепочку соли, и поспешила в мы-
ленку, высыпать ее на пол.
"И как я вошла в мыленку и увидела верховную боярыню aнну
Леонтьевну Нарышкину, я так испужалась, - признавалась баб-
ка, - что тое соль подле ушата высыпала на землю".
В этой попытке взять щепочку соли, чтобы посолить гриб, и
заключалось ее "преступление". Тем не менее обвинение было
налисо. Тайный Приказ опавдывал сарское доверие: Глупая ста-
руха была "подымана на дыбу" и "висела" и была "расспрашива-
на накрепко", не имела ли она какого дурного умысла, тем бо-
лее - колдовства.
Бабка стойко отвечала, что "она де, Марфа, про государыню
сарису делает всегда кислые шти, а хитрости никакие за ней
нет и не было, работает им, государям, лет с тринадсать". Но
и после этих слов она была "к огню приложена и всячески
стращена, а говорила тож, что и на расспросе сказала".
Дальнейшая судьба ее, впрочем, не ясна. Сохранившаяся за-
пись обрывается на том, что бабка была отведена на Житный
двор и там посажена в приказной(канцелярия воеводы - А.А.)
бабе "за караул". Во дворец, она, во всяком случае, уже ни-
когда не вернулась.
Когда "кроткий" царь Алексей Михайлович однажды проведал,
что коновал Лев Сергеев из вотчины князя Одоевского давал
дворовому человеку сарского родственника боярина `рия Милос-
лавского - Михаилу Серебренину "питье сосать, хмелевую шиш-
ку, завязав в плат, чтоб ему запретить от питья".
Рецепт сей был дан, чтобы отучить от пьянства. Но саь при-
казал пытать коновала, "что тот плат с хмелем давал пить не
для ль порчи?" Лев Сергеев даже на пытке продолжал утверж-
дать, что давал питье как средство от пьянства, но его все
же, на всякий случай, сослали в Астрахань...
В мае 1675 года Алексей Михайлович приказал одному из
ближних бояр, воспитателю саревича, князю Федору Федоровичу
Куракину ехать к себе на двор и до нового указу со двора ни-
куда не съезжать, за то, что он "у себя в дому держал ведо-
мую вориху, девку Феньку, слепую и ворожею".
Указ этот был прочитан боярину тайным советником саря,
думным дьяком Ларионом Ивановым, посадившим его в свой возок
и "провожавшим" боярина до самой Москвыреки. В тот же день
"ведомая вориха", слепая от рождения девиса aграфена, вместе
с другими дворовыми людьми, была взята с боярского двора.
Алексей Михайлович указал комнатным боярам и дьяку тайных
дел Ивану Полянскому, по прозвищу Данило, пытать ее "жесто-
кою пыткою" и ставить "с очи на очи", с дворовыми людьми Ку-
ракина. Тех же, на кого она в сыске станет указывать, "пы-
тать тож всякими пытками накрепко".
Впрочем, "к счастью" для прочих Фенька вскоре умерла, не
выдержав пыток...
Можно назвать еще некоторые случаи расследования, извест-
ные по скупым записям подъячьих из переписной книги Тайного
приказа. Правда, вместо папки с "делом" присутствовал, обыч-
но "сверточек":
"...Сверточек, а в нем расспросы стольника князя Васильева
человека, Одоевского Григория Чуксы в порче его, князь Васи-
лий, как он женился".
"...Сыскное дело про бабу Дарьису Воловятинскую, которая у
всяких чинов людей по дворам ворожила и на соль наговарива-
ла".
"...Сверточек, а нем расспросные речи портновского мастера
Ивашки Степанова и сыск, что он государев изуфреной опашень
(верхнее летнее распашное платье из добротной ткани с золо-
тым парчовым воротником - А.А.), который лежал в государевых
хоромах просто надевал на себя, с глупа".
Достаточно было Алексею Михайловичу только проведать, что
кто-нибудь из дворовых людей посещающего дворес боярина хо-
дит к гадалке или знахарке, как этот боярин сразу же подвер-
гался опале и Приказ тайных дел начинал тщательное расследо-
вание.
Присягая сарю, каждый придворный "под крестной селовальной
записью" обязывался: "лиха никакого никак не хотети, не мыс-
лити, не думати, не делати, никаким делом, никоторою хит-
ростью", "государское здоровье во всем оберегати".
Но и это признавалось недостаточным. Кроме общей крестосе-
ловальной записи были составлены особые "прописи" для всех
близко соприкасавшихся с сарем людей, которые обязывались
оберегать его от отравления и порчи.
В первую очередь такое обязательство подписывали стряпчие,
стольники и кравчие, подававшие блюда и напитки на царский
стол. "Ничем государя в естве и питье не испортити, и зелья
и коренья лихого ни в чем государю не дати и с стороны нико-
му не велети".
Прежде чем какое-либо блюдо подавалось сарю, его пробовали
несколько человек:
Ключник запихивал себе в рот кусок.
Передавал блюдо дворескому, тот тоже снимал пробу.
Кравчий, принимая это блюдо от стольника, обязан был еще
раз отведать его на глазах у самого саря и лишь после этого
ставил перед ним.
Чашник, поднося царю какое-нибудь питье, отливал частису
себе в ковш, и, сделав несколько глотков, передавал кубок
царю.
"Вкусная" такая жизнь обоачивлась, впрочем, каждодневным
риском умереть от отравления, но чин был дороже.
То же самое происходило и с лекарствами. Боярин Артамон
Матвеев, попав в опалу при сыне Алексея Михайловича - Федо-
ре, вспоминал с укором в одной из своих челобитных, сколько
горьких лекарств, угождая его отсу, он слизывал со своей ла-
дони, прежде чем сарь изволил их отведать.
В несколько измененном виде клятву на верность и против
"порчи"повторяли и постельничие, ручавшиеся, что они "не по-
ложат коренья лихого в их государских постелях, и в изго-
ловьях, и в подушках, и в одеялах".
Казначеи брали на себя такое же обязательство и в отноше-
нии хранимой ими царской одежды, а "казенные дьяки" обещали
не подсовывать никакого зелья "в золоте, в серебре, в шелку
и во всякой рухляди".
Немногим отличались от царя и его верноподданные, яро ве-
рующие в колдунов. Так, в 1666 году гетман запорожского
воййска Иван Мартынович Брюховецкий "Велел сжечь пять баб
ведьм, да шестую гадяского полковника жена. a сжечь де их
велел за то,... что они его, гетмана, и жену его портили и
чахотную болезнь на них напустили..."
А слухи в то время по Гадячу ходили, что вещие бабы "вык-
рали" дитятю из брюха у гетмановой жены...
За двенадсать лет до этого, в 1654 году была посажена в
тюрьму вдова Матренка, по доносу "гулящего человека" Исачки.
Исачка этот проживал в Москве, близь кладбища, "могилы копал
и мертвых носил"
Как-то он познакомился на Кузнечном Дворе с таким же "ма-
лодушным к вину", как и он, с Василием Чеглоковым, который
пригласил своего нового собутыльника к себе на квартиру.
vивя у Василия они непрестанно пьянствовали.
Результаты постоянных "возлияний" не замедлили сказаться.
Как-то лег Исачко в подклеть и "почало де в подклети быть
светло, и после того темно, что мгла, и с избы драницы поча-
ло драть(похоже, и на белую горячку, и на "стандартный" пол-
тергейст - А.А.).
И он, де, Исачко... из подклети вышел в конюшню и около де
конюшни почал быть шум и показался де ему лес, великий и
дубравы большие, и люди многие земли толкут и сеют, а кажет-
ся, де, что на Девичьем поле...
И он де, Исачко из конюшни пришел в подклеть и лег на лав-
ке и почало ему видеться, что та женка Матренка показала се-
бе правую руку и на персты дунула и в подклети почала быть
Луна и светлость, и виделось де ему, что многие косма-
тые(черти, привидевшиеся Исачке в белой горячке - А.А.) и
сеют муку в землю".
И, как ни очевиден был бред пьяницы, то, тем не менее был
начат "сыск", потому чтоасредневековый алкаголик, допившийся
"до косматого" сообщил, что ему "учинилось такое привидение
от тое вдовы Матренки и от ея плутовства..."
Увы, почему-то доносы на Руси всегда были в чести и, со-
вершенно по пустому, могли донести, практически, на любого,
будь то важный боярин или простой мужик...
Next
