Часть 7. Глава 11.

СКАЗОЧКИ НЕЗНАНИЯ

Вернуться к Оглавлению



           Довольно причудливо и странно развивалась наука  в России.
         К  началу XVIII века своих теоретиков-ученых было крайне ма-
         ло.  В более ранние времена их, попросту "выбили", приравняв
         к обычным волхвам, колдунам, еретичеству.
           После - им неоткуда было уже взяться, да и не неа чем было
         расти:  не было тех мощных научных или пусть адеж чисто мис-
         тичеких школ,  которые уже давно составились  в  античной  и
         средневековой Европе.
           Просвещение даже высшего общества России было в зачаточном
         состоянии: читатьи писать, а, тем более считтать, умели бук-
         вально считанные единицы.  Даже молитвенник в церкви, порой,
         держали вверх ногами, лишь имитируя чтение, а на деле - буб-
         ня заученный с самого детства текст.
           Россия далаеко отставала от Европы и в  техническом  лане.
         Разумеется были отдельные,  быстро гаснущие "звезды"-самоуч-
         ки, типа Кулибина,  Чохова,  Ползуновых, Федорова, Наротова,
         Виноградова, но появление их не делало "погоды".
           Их успехам завидовали и, как это почему-то всегда водится,
         стремились не приблизиться к ним по уровню знаний, а, напро-
         тив,  сбросить обратно, вниз, ниже своего, старались сделать
         все чтобы помешать,  хотя после смерти таланта  -  использо-
         вать,  уже для своей наживы. Подчас, чтобы добиться призна-
         ния в России оставалось - умереть.
           Посольку же в огромной по своему населению России добиться
         прямого признания было крайне трудно,  так из века в  век  и
         отвался  этот обычай - мешать поначалу и использовать потом.
         Сохраняется это и по сие время,  и близкий тому  -  жизнь  и
         смерть актера и поэта Владимира Высоцкого, которого не приз-
         навали при жизни.
           Зато после смерти загнанного обстоятельствами и спившегося
         поэта,  тут же нашлись многочисленные "друзья",  "ученики" и
         "последователи", публиковавшие десятки "воспомианинй"(с неп-
         ременными гонроарами в пользу авторов).
           Выяснилось, что  во многих редакциях и издательствах лежат
         десятки и сотни ненапечатанных стихов, которые тут же "напе-
         чатались", не без пользы, разумеется, для упомянутых издате-
         лей.  Все теперь неторопливо и  сытно  "кормились"  на  ниве
         вспаханной трудом наконец-то "признанного" гения. "Приобщит-
         ся" сумели многие...
           Вернемся , однако, на несколько веков назад. Хужлли бедно,
         но, все же, ростки знаний пробивались. И у себя дома и из-за
         ненавистного со своими успехами зарубежья.
           Например, полуправда-полусказки о некоем  морском  кракене
         (сенсационном ныне гигантском океанском спруте что- содержа-
         лись в "eстественной истории Норвегии"  Эрика  Понтоппидана,
         епископа  Бергена и члена Королевской академии наук в Копен-
         гагене.
           Это сочинение было написано в 1752-1753 годах и вскоре его
         перевели уже на другие европейские языки.  Русские  читатели
         могли познакомится с "eстественной историей Понтоппидана" по
         обширным выдержкам из нее, которыми пользовался в своих кни-
         гах  известный  в свое время популяризатор естествознани я в
         России - В.А.Левшин.
           В "Словаре ручной натуралной истории "(1778.М) автор расс-
         казывал:

           "Крак - есть рак,  величины непонятной, обитающий в Север-
         ном море, он занимает ужасное место, и северные рыбаки быва-
         ют рады,  когда на оное наедут, ибо над ним всегда множество
         рыб вьется.  Познают пребывание его по мели в море,  по мере
         гирьки окажется только сажен в тридцать,  заключают,  тогда,
         что на дне крак находится.  И если отмель сия от часу стано-
         вится мельче,  заключают, что крак наверх поднимается, тогда
         спешат отьехать и,  достигув до настояще глубины, останавли-
         ваются.
           Тогда видят показывающегося из воды поверхность сего ужас-
         ного животного, ибо всего его никто не видывал.
           У него спина,  по-видимому,  имеет около полуторы аглицкой
         мили  в окружности.  Сперва показывается он во образе многих
         малых ост ровов,  как бы лесом обросших,  с  возвышенностями
         рогов, со среднюю корабельную мачту величиною.
           Сии острова не что иное должны быть,  как неровности спины
         его,  и  видима  бывает  на оных плавающая и прыгающая рыба.
         Когда чудовище сие начнет опять на дно опускаться,  происхо-
         дит  тогда  вертящееся волнение,  которое все утащить на дно
         моря в состоянии..."

           Как видим,  здесь бли смешаны все чудеса сразу - и морсике
         прилив-отливы на коралловых рифах, и всплывающие киты, и ги-
         гантские спруты с многочисленными щупальцами.
           Изменилось, наконец-то,  отношение к чисто эстрадным чуде-
         сам. Волшебство стало, наконец-то приобретать характер прос-
         того приятного развлечения, где уже не винили в колдовстве и
         чародействе:  Помимо скоморохов стали появляться и настоящие
         фокусник и другие артисты:  жонглер, гимнасты, эквилибристы.
           В.Н.Всеволодский-Гернгросс в  своей статье "Начало цирка в
         России" рассказывал:

           "В 1779-1792 годах у нас нашумел...  Джей Прейс. oн подви-
         зался со своей  труппой  в  обеих  столицах.  Программа  его
         представлений была чрезвычайно разнообразна.
           Здесь было и особое "стреляние",  причем Прейс "выстрелен-
         ные  из  пистолета  пули подхватывал концом ножа".  vена его
         подбрасывала квеху колоду карт и попадала  пулей  в  заранее
         намеченную карту".

           Разумеется, и пуля - в первом фокусе, и "намеченная" карта
         -  во втором - заранее доставались из пистолета и из колоды,
         накалывались на нож и пклеивались к стенке... Народ дивился,
         валил  валом на невиданное представление,  но сжигать "чаро-
         дея" уже никто не пытался.
           В марте 1779 года прибыл в Петербург и знаменитый Калиост-
         ро( (Джузеппе  Бальзамо)  выдающийся  фокусник  и  шарлатан,
         авантюрист  и  псевдо-масон.  Здесь  Калиостро выдал себя за
         врача. Знатные люди, являвшиеся к нему на консультацию, зна-
         комились и с его красавицей-ассистенткой Лоренцей.
           У Калиостро побывал и крупный театральный  деятель,  актер
         И.А.Дмитревский.  В  свете  заговорили  о  новой молоденькой
         светской красавице,  выдававшей себя,  кстати,  за принцессу
         довольно солидного возраста.  У нее тут же появились поклон-
         ники,  даже князь Потемкин вызвавший этим приступ ревности у
         пятидесятилетней Екатерины.
           "Принцесса", которой едва исполнилось двадцать, "признава-
         лась", что ей якобы тоже пятьдесят лет и что секрет ее моло-
         дости - применение некоего омолаживающего "эликсира" (типич-
         но   балаганный  розыгрыш).  Петербургские  дамы  штурмовали
         Калиостро и за огромные деньги  получали  вполне  безобидный
         настой из трав...
           Быстро уловив тупость и  непросвещенность  высших  кругов,
         Калиостро стал пробовать и другие "операции".
           Взяв на излечение грудного младенца богатой купчихи, Кали-
         остро  подменил умершего у него ребенка здоровым,  добытым у
         пригородных крестьян.  Мать уплатила две тысячи  рублей.  Но
         обман был обнаружен.
           Узнав о подобном "проколе" чудотворца,  мстительная и рев-
         нивая Екатерина, мгновенно подняла на ноги всю петербургскую
         полицию.  Приказано было схватить и наказать обманщика и не-
         навистную "принцессу". Калиостро и Лоренца едва успели унес-
         ти ноги...
           Тем не менее русская императрица, которую пребывание Кали-
         остро в Петербурге по понятным причинам задело за  живое, не
         ограничилась изгнанием.  oна вывела его в двух своих комеди-
         ях:  "Обманщик" и "Обольщенные", где он фигурировал под име-
         нем Калифалкжерстона.
           Свое авторство царица особо не ррекламировала, хотя по не-
         го  знали все.  В письме к Циммерману(10.01.1786) Екатерина,
         как бы "между прочим", деланно скромничая, писала:
           "Относительно театра я должна сказать, что здесь появились
         две русских комедии: одна под названием "Обманщик", другая -
         "Обольщенные".
           Первая представля ет Калиостро(которого я не видела, как и
         жену его, хотя они и были здесь) в настоящем его виде, а дру
         гая изображает обольщенных им."
           Лечил Калиостро взварами и эссенциями, а своей самоуверен-
         ностью(фактически,  внушением и гипнозом)  придавал  больным
         надежду и бодрость. По мнению его, все болезни происходят от
         крови". К Калиостро многие тянулись несмотря на его довольно
         скандальную репутацию.
           Впрочем, были и доброжелательные отклики. Барон Глейхен из
         Парижа писал например, так:

           "О Калиостро говорили много дурного,  я же хочу сказать  о
         нем хорошее.
           Правда, что его тон,  ухватки,  манеры обнаруживали в  нем
         шарлатана, преисполненного заносчивости претензий и на глос-
         ти,  но надобно принять в соображение,  что он был итальянец
         врач  великий мастер масонской ложи и профессор тайных наук.
           Обыкновенно же разговор его был приятный  и  поучительный,
         поступки  его  обличались  благотворительностью и благородс-
         твом,  лечение его никому не делало никакого вреда, но, нап-
         ротив, бывали случаи удивительного исцеления.
           Платы с больных он не брал никогда".

           Калиостро внес  в  высший свет России новую струю - веяния
         масонства, распространявшегося по всей Европе. Появление ма-
         сонства  было  вызвано многими причинами,  отчасти той,  что
         высший свет,  по-прежнему активно интересующийся волшебством
         и потусторонним миром - не мог заниматься примитивной ворож-
         бой на угольках или зернышках.
           Высший свет стремился к некоему "высшему знанию",  о кото-
         ром никто,  впрочем и представления не имел и придумывал та-
         кое "знание" больше для себя.
           Потому, когда появились многочисленные  работы европейских
         путешественников о Древнем Египте, Древней Греции и Риме, то
         многие обряды старинных жрецов,  с их устрашающими и запуги-
         вающими ритуалами посвящения в тайну,  символами смерти(кос-
         ти,  черепа и пр.) пришли в "тайные" масонские ложи и просто
         собрания "по интересам".
           От масонства той поры, раузмеется, веяло сильным мистициз-
         мом.  Одно время слова "мистик" и "масон",  практически были
         синонимами.  Чисто формально это  проявлялось  в  оккультном
         подходе к окружающей природе:  с верой в "духов",  в неведо-
         мые, подвластые и не подвластные человеку силы, но - без ве-
         ры в бога, что было опасно для христианской религии.
           Папа Климент ХII обьявил о  возникшем  масонстве,  как  об
         крайне  опасной "дьявольской" секте.  Европейские государи в
         свою очередь побаивались козней и скрытой силы масонов,  ку-
         да,  впрочем, входили и некоторые лица царских семей (в Рос-
         сии - Петр I и др.).
           Такой человек,  как Калиостро,  обладавший знанием древних
         ритуалов(но и - хитростью профессионального фокусника) обра-
         щал на себя особенное внимание многочисленных собраний.
           Из исследования Лонгинова "Новиков и  мартинисты",  видно,
         что масонство введено было в Россию Петром Великим, который,
         после путешествий по Европе, как рассказывают соврременники,
         основал в Кронштадте масонскую ложу и имя которого пользова-
         лось у масонов большим почетом.
           Точные же  свидетельства  о  существовании масонских лож в
         России относятся к 1738 году.  В 1751 году их немало  уже  в
         Петебурге. В Москве они появились в 1760 году.
           Из столиц масонство распространилось в  провинции,  и  ма-
         сонские  ложи были заведены в Казани,  а с 1779 года в Ярос-
         лавле. Учредителем тамошней ложи был известны екатерининский
         сановник Алексей Петрович Мельгунов.
           Петербургские масоны горели желанием быть  посвященными  в
         высшие  степени масонства и потому,  что появление среди них
         такого человека, каким был Калиостро, не должно было остать-
         ся без сильного влияния на русское масонство.
           Вот, при таких,  довольно благоприятных, условиях и явился
         в  Петербург  Калиостро  в сопровождении Лоренцы.  Здесь он,
         главным образом, метил на то, чтоб обратить на себя внимание
         Екатерины, но не успел даже и свидеться с ней.
           Переводчиком к книге Шарлотты Рекке(о Калиостро  в России)
         отмечено:  "Между тем не удалось Калиостро исполнить в Пете-
         бурге своего главного намеения, а именно - уверить eкатерину
         Великую в истине искусства своего.  Сия несравненная госуда-
         рыня тотчас проникла обман".
           Калиостро, правда,  заинтересовал князя Потемкина алхимией
         и магией,  где обещал научить "делать золото",  но  большего
         добиться не сумел.
           По словам г.Хотинского в книге  "Очерки чародейства"(СПб.,
         1866):  "Обаяние  этого  рода продолжалось недолго,  так как
         направление того времени было самое скептическое,  и  потому
         мистические и спиритические(об обении с душами умерших - aa)
         идеи не могли иметь большого хода между петебургской знатью.
           Роль магика  оказалась  неблагодарною  и Калиостро решился
         ограничить свое чародейство одними  только  исцелениями,  но
         исцелениями, чудесность и таинственность которых должны были
         возбудить изумление и говор".
           Впрочем, история  с  подменой  "оживленного" ребенка,  под
         именем "граф Феникс" у князя Г.  наделала шума и подорвала и
         без того не безупречную репутацию Калиостро.
           К тому же,  не достигнув ожидаемых легких успехов в высшем
         петербургском кругу, как масон, врач и алхимик, Калиостро не
         мог уже рассчитывать на внимание к нему толпы  в Петербурге,
         подобно  тому,  как  это было в многолюдных городах Западной
         Европы.
           Для русского  же  простонародья  Калиостро,  как знахарь и
         колдун должен был казаться неподходящим.  oн был "барин",  а
         колдун обыкновенно был простым грязным мужичонкой. К тому же
         колдовство все еще жестоко каралось.
           Даже как "заморский" врач,  Калиостро в Петербурге тоже не
         мог найти подходящую практику и опасным для  него соперником
         был  даже  простенький,  но знаменитый спиртовый настой того
         времени "Ерофеич"(напиток типа "Зверобоя"), с успехом лечив-
         ший не только простолюдинов, но и екатерининских царедворцев
         и тоже открывший своего рода "жизненный эликсир".
           Забавно, что,  несмотря  на  все  свое  старание  избежать
         столкновений с петербургскими  врачами  Калиострор  все-таки
         подвергся преследованию с их стороны.  Барон Глейхен расска-
         зывает,  что придворный врач великого князя Павла  Петровича
         даже вызвал Калиостро на дуэль.

           "Так как вызванный на поединок имеет право выбрать оружие,
         -  сказал Калиостро,  - и так как теперь дело идет о превос-
         ходстве противника по части медицины,  то  я  вместо  оружия
         предлагаю  яд.  Каждый из нас даст друг друг по пилюле и тот
         из нас,  у кого окажется лучшее противоядие будет  считаться
         победителем"

           Чем кончилось такие разговры,  досконально не известно, но
         оба остались живы...
           Опасным противником его врачебного шарлатанства был и зна-
         менитый врач Месмер.  Так, как раз в ту пору в "Санкт-Петер-
         бургских Ведомостях" рассказывалось  "о  чудесных  целениях,
         производимых  посредством  магнита славным врачом господином
         Месмером".

           "А ныне, - прибавлялось в "Ведомостях", - другой врач, же-
         невский доктор в медицине Гарею,  упражняясь особо в изыска-
         ниях разных действий магнита, издает о том книгу".

           При том увлечении "новинкой" - магнетизмом,  которое обна-
         ружилось  на  первых  порах его появления,  при безграничном
         веровании в его таинственную и целительную силу, выдумка Ка-
         лиостро с "эликсиром" и вся его "магия"(основанная, в основ-
         ном, на обычных трюках иллюзиониста) выглядели пустяками, не
         выдерживающими никакого сравнения с этой новой открытой Мес-
         мером "сверхьестественной" силой.  грубые суеверия, основан-
         ные на незнании свойств хотя бы того.
           В высшем же обществе увлекались и другими тогдашними  сен-
         сациями(которые у нас, спустя 200 лет повторяются).
           В России  получила  распространение  физиогномика.   Здесь
         Лафатер,  ее пропогандист,  имел много сторонников. К ним, в
         частности, принадлежал писатель и историк Н.М.Карамзин.
           Путешествуя в 1789-1790 гг. по Европе, он посетил Лафатера
         и при одном из посещений получил от него рукопись его  сочи-
         нения "Сто физиогномических правил", о чем рассказал в своих
         "Письмах русского путешественника". Вернувшись в Россию, Ка-
         рамзин  усиленно пропагандировал учение Лафатера и распрост-
         ранял его сочинения.
           Напомним, Иоганн Каспар Лафатер, швейцарский пастор, мора-
         лист,  богослов  и  поэт(1741-1801).  Смолоду  он  пристално
         вглядывался  в  человечекие лица и сопоставлял их с характе-
         ром, поступками их обладателей. oн писал:

           "Я называю  физиогномией  способность познавать внутреннюю
         сущность человека по его внешности,  замечать некоторые  ес-
         тественные признаки, не сразу бросающиеся в глаза".

           Увлечение физиогномикой не обошло многих поэтов и  писате-
         лей, в том числе и А. С. Пушкина. Это заметно по деталям его
         произведениям:  "Правильные черты,  большие черные глаза"  у
         Вольской("Гости  сьезжались  на  дачу"),  "интересная  блед-
         ность" Бурмина("Метель"),  "черные глаза", оживлявшие "смуг-
         лое и очень приятное лицо Лизы" и пр.
           Впрочем, хотя высший свет  баловался  уже  "магнетическими
         сеансами" в селе,  в народе продолжали широко бытовать унас-
         ледованные  от  предыдущего  столетия  "наговор",   "порча",
         "сглаз"  и  прочие  грубые суеверия,  основанные на незнании
         свойств хотя бы того же гипноза и внушения. oпровергать ста-
         рое  и учить новому - было некому и именно они были постоян-
         ным предметом судебного разбирательства.
           В 1785 году в нижегородские губернские судебные места была
         прислана из села Спасского Васильевского  уезда крестьянская
         женка Федосья Антонова по причине найденных у нее нескольких
         высушенных лягушек.
           Узелок с остатками сухих лягушек обнаружил у aнтоновой ре-
         тивый муж, обеспокоенно писавший в прошении:
           "К чему таковые лягушки у нее были - не для ль какого вре-
         да, неведомо". И так как он "имеет подозрение на нее в жела-
         нии  его умертвить по случаю несогласного с ним жития,  то и
         представляет Федосью и лягушек на суд.
           Обвиняемая женка заявила на допросе, что сушеные лягушки у
         нее хранятся для лечения ломоты в ногах,  а намерения причи-
         нить зло мужу у нее не было.
           Эксперт, в лице штаб-лекаря  земского  суда,  заявил,  что
         "часть  тех иссушенных лягушек давана была собаке в молоке и
         по содержанию оной трое суток запертою в особом месте -  ни-
         какого вреда и перемены не последовало.
           "Научный эксперимент" показал отсутствие вредоносных дейс-
         твий и,  посему Губернский суд постановил: "oзначенную женку
         Федостью Антонову от суда и следствия учинить свободною".
           Как видим,  подобные дела рассматривались совершенно серь-
         езно,  хотя еще специальным указанием Екатерины, всех колду-
         нов  следовало  рассматривать как...  "несовершеннолетних" и
         "малоумных"!

           В июле 1793 года в нижегородском Совестном суде производи-
         лось дело о дочери нижегородского ямщика  Котовщикова, девке
         Лукерье и солдатке Анне Матвеевой.
           Лукерья обвинялась в том,  что,  получив от  солдатки  три
         "навороженные  завязанные  узла",  подкинула один из них под
         порог дома бобыля Благовещенского монастыря Фролова  и,  тем
         самым, "испортила" дочь его Авдотью.
           Другой "узел" она подкинула "по наущению той  же солдатки"
         под порог жилья отставного солдата Старикова,  который выда-
         вал дочь свою Секлетею Данилову замуж за  капрала Березлева.
           "И оная девка Авдотья и капральская жена Березлева,  - от-
         мечало судебное следствие,  - от того приходят в безумство".
         Вызванные  в присутствие "потерпевшие" женщины показали, что
         у каждой из них болит сердце,  "от чего и приходят они в бе-
         зумство".
           В суде, однако, оказались смышленые люди. Суд постановил -
         вызвать лекаря для освидетельствования "порченых". Последний
         нашел у обеих обычную форму психической болезни. Лукерья Ко-
         товщикова  и Анна Матвеева,  потому,  отделались полугодовым
         сидением в остроге...
           Так жил  ХVIII  век  и  если сравнить "колдовские" истории
         тогдашние и нынешние,  то найдется немало-немало похожего...

      

Next
Hosted by uCoz