|
Часть 7. Глава 14.
МИСТИКА И ПАВЕЛ
|
|
 |
Была ли смерть императрицы Екатерины II "запланирована",
то есть подстроена ее наследниками, или же все приключилось
само собой, "от старости", сейчас судить уже довольно труд-
но. Впоследствии, при крайне странном правлении Павла, Ека-
терину многократно вспоминали .
Утверждают, что именно ей принадлежат такие знаменательные
слова о русском человеке, о России:
"Русский народ есть особенный народ в целом свете, который
отличается догадкою, умом, силою. Я знаю это по 20-летнему
опыту. Бог дал русским особые свойства... верю, взойдет
звезда Востока, откуда должен возсиять свет, ибо там(в Рос-
сии), больше, чем гденибудь, хранится под пеплом духа, мощи
и силы... России я обязана всем, даже именем - Екатерина!"
Напомним, Екатерина II Алексеевна, по происхождению была
отнюдь не русской. В Россию она попала из Германии и имела
весьма своеобразный титул: принцесса София-Фредерика-Аугуста
Ангальт-Цербская. На троне же она оказалась, уничтожив свое-
го мужа.
Наследником престола стал Павел I Петрович(1754-1801). К
этому времени он был женат уже второй раз(именно его сына
Екатерина хотела видеть наследником), и, тоже, на женщине,
отнюдь не руской национальности - на двоюродной внучке
прусского короля принцессе Софье(Доротее Бюртембургской),
известной в России как "Мария Федоровна".
Это она умудрилась родить Павлу десятерых детей(!), пять
мальчиков и пять девочек. Новая жена была на голову выше
Павла, он едва доставал париком до ее плеча. Но, увы, таков
удел королей. Как и для чистокровных собак здесь важна бы-
ла... "чистая" родословная!
На брак этот в обоих странах смотрели весьма неодобритель-
но. Утверждают, что когда Павел уезжал с новой женой Россию,
Фридрих II вслед им сказал пророческие слова:
"Наследник высокомерен. Надменен. Заносчив. uправляя русс-
кими(а этот народ суровый), он недолго удержится на мате-
ринском престоле. Боюсь, что Павла ожидает такой же конец,
который постиг и его сумасбродного отца..."
Фридрих II не был ни ясновидящим, ни телепатом или ни экс-
трасенсом. Но слова его сбылись. Павел долгие годы ожидавший
власти, так и не смог к ней подготовиться.
Привыкший все делать наперекор матери, он отменил множест-
во важнх указов и полезнх начинаний, разогнал ее вельмож и
фаворитов, установил по всей стране военный режим, а в армии
- сплошь немецкие порядки, которые, например едко высмеивал
знаменитый полководец А.В.Суворов, поговаривая: "Пудра не
порох, коса - не тесак(введенные парики с косичкой - А.А.),
сам я не немец, а природный русак!"
Судя по воспоминаниям современников, у царя Павла было яв-
но не в порядке с психикой. К тому же в связи с убийством
отца, он был необычайно мистически настроен, верил в духов,
в потусторонний мир. В связи с этим существует немало расс-
казов о Павле, именно в связи с этой темой.
Павел, например, считал, что он "ощутил" смерть свое мате-
ри во сне. В "Книге бытия моего" епископа Порфирия uспенско-
го об этом сообщалось так:
"В 1796 году, 5 ноября(день смерти царицы Екатерины -
А.А.), цесаревич Павел Петрович обедал на gатчинской мельни-
це, в пяти верстах от своего дворца.
Перед обедом, когда собирались гости, составлявшие гат-
чинское общество, цесаревич и супруга его рассказывали Пле-
щееву, Кушелеву, графу Виельгорскому и Бибикову свое
сновидение в ту ночь.
Павел Петрович во сне сознавал, что некая невидимая и
сверхъестественная сила возносила его к небу. oн часто от
этого просыпался, но опять засыпал и опять был пробуждаем
повторением того же самого сновидения. Наконец, приметив,
что Мария Федоровна(?) не спала, пересказал ей сон свой и
узнал, что и она то же самое неоднократно видела во сне.
После обеда он получил известие о внезапной смерти импе-
ратрицы Екатерины, постигшей ее утром того же дня...."
Еще один довольно известный случай обычно фигурирует под
названием "Видение императора Павла". В книге священника ма-
гистра Г.Дьяченко "Из области таинственного"(М., 1900) при-
водится собственный рассказ Павла об этом случае:
"oднажды вечером, или, пожалуй, уже ночью, я, в сопровож-
дении Куракина и двух слуг, шел по петербургским улицам,
чтобы освежиться, сделать пррогулку инкогнито при лунном ос-
вещении. Разговор наш был не о религии и не о чем-либо серь-
езном, а, напротив того, был веселого свойства, и Куракин
постоянно шутил насчет встречных прохожих.
Лунный свет был так ярок, что можно было читать, и, следо-
вательно, тени были очень густы. При повороте в одну из улиц
я вдруг увидел в глубине под_езда высокую худую фигуру, за-
вернутую в плащ, в роде испанского и в военной, надвинутой
на глаза шляпе. oна будто ждала кого-то.
Только что я миновал ее, она вышла и пошла около меня с
левой стороны, не говоря ни слова. Я не мог разглядеть ни
одной черты ее лица. Мне казалось, что ноги ее, ступая по
плитам тротуара, производили странный звук, как будто камень
ударяется о камень.
Я был изумлен, и охватившее меня чувство стало еще силь-
нее, когда я ощутил ледяной холодв моем левом боку, со сто-
роны незнакомца. Я вздрогнул.
Вдруг, из-под плаща, закрывавшего рот таинственного спут-
ника, раздался глухой и грустный голос: "Павел!"
Я был во власти какой-то неведомой силы и машинально
отвечал: "Что вам нужно?"
- Павел, - сказал опять голос, на этот раз, впрочем,
как-то сочувственно, но с еще большим оттенком грусти. Я не
мог сказать ни слова gолос снова назвал меня по имени, и
незнакомец остановился. Я чувствовал какую-то внутреннюю
потребность сделать то же.
- Павел! Бедный Павел! Бедный князь!
Я обратился к Куракину, который также остановился.
- Слышишь? - спросил я его.
- Ничего не слышу, - отвечал тот, - решительно ничего.
Что касается меня, то этот голос и до сих пор раздается в
моих ушах. Я сделал отчаянное усилие над собою и спросил
незнакомца: кто он, и что ему нужно?
- Кто я? Бедный Павел! Я тот, кто принимает участие в тво-
ей судьбе и кто хочет, чтобы ты не особенно привязывался к
этому миру, потому что ты не долго останешься в нем. vиви по
законам справедливости, и конец твой будет спокоен. Бойся
укора совести: для благородной души нет более чувствительно-
го наказания.
Фигура пошла снова, глядя на меня все тем же проницатель-
ным взором. Я шел за не, потому что она теперь направляла
меня. Это продолжалось более часа.
Где мы шли, я не знал. Наконец, мы пришли к большой площа-
ди... Фигура пошла прямо к одному, как бы заранее отмеченно-
му месту, где в то время воздвигался монумент Петру Велико-
му, я, конечно, следовал за ней и, затем, остановился.
- Прощай, Павел! - сказала она. - Ты еще увидишь меня
опять здесь и еще кое-где.
При этом, шляпа фигуры поднялась, как бы сама собою и гла-
зам моим представился орлиный взор, смуглый лоб и строгая
улыбка моего прадеда, Петра Великого. Когда я пришел в себя
от страха и удивления, его уже не было..."
С именем Павла связывают еще и такую легенду. В январе
1798 года, императрица Мария Федоровна должна была родить
уже в десятый раз. Как раз в эти дни группа петербургских
старообрядцев преподнесла Павлу старинную икону Михаила-ар-
хангела. Павлу икона понравилась, он приказал зажечь перед
ней лампдку и поставить у себя в кабинете.
Сверхвпечатлительный государь, разумеется, отнес случай
подарка на некий особый мистический счет. Как-то, утомленный
заботами о состоянии супруги, он сидел в сумерках в кабине-
те, уставившись на икону.
Внезапно, по его рассказу, тихий шорох вывел его из задум-
вости и Павел увидел старика в монашеской рясе, с правильны-
ми чертами лица, с длинной седой бородой. Павла это
нисколько, однако, не удивило(что типично, кстати, в снови-
дениях и дремоте).
- Что скажешь, сударь? - спросил царь у незнакомца.
- Супруга твоя, - отвечал тот, - подарит тебя сыном Михаи-
лом. Этим же именем святого архангела ты наречешь дворец,
который строишь на месте своего рождения. Помни слова мои:
"Дому твоему подобает святыня Господня в долготу дней".
Таинственный гость исчез за дверью. И, вскоре уже грохот
пушек Петропавловской крепости извещал жителей столицы об
очередном приращении царской семьи. В это время граф Кута-
сов, любимец царя, сообщил, что имеет некое "важное" сообще-
ние и доложил:
- Часовой, вероятно, в припадке горячки, доложил мне о ка-
комто бывшем ему видении... Какой-то старец в монашеской
рясе, в самый момент разрешения от бремени ее императорского
величества, подойдя к часовому, сказал: "напомните государю,
чтобы новорожденный назван был Михаилом, а вновь строящийся
дворец - Михайловским"!
Часовой, дрожа от страха, слово в слово передпл то, что
дежурный караула передал императору. К удивлению и солдата и
офицера, Павел нетерпеливо воскликнул:
- Знаю! Знаю! Это уже исполнено!
Солдата наградили деньгами, а офицеру пожаловали - орден
Святой aнны.
Вот такую историю рассказал об императору журнал "Ребус"
(1887.40). a уж был ли это обычный розыгрыш, "на высшем
уровне" или, и впрямь, "аномальное явление", сейчас уже
крайне трудно разобраться!
Вернуться к Оглавлению
